АДАПТАЦИЯ. ТРАНСФОРМАЦИЯ

На вопросы журнала отвечает старший аналитик «Альпари» Вадим ИОСУБ.

- Характеризуя ситуацию в экономике Беларуси за последние несколько лет, вы говорили о ее основной черте — стабильности. Удастся ли сохранить стабильность в связи с проблемами обеспечения нефтью белорусских НПЗ, прекращением экспорта нефтепродуктов?

— Это была не очень хорошая стабильность. Да, на макроэкономическом уровне несколько лет наблюдались низкая инфляция, спокойная ситуация на валютном рынке, но при этом экономический рост оказался ниже прогнозного показателя социально-экономического развития и консервативных прогнозов министерства финансов, который оно закладывало в бюджет. До проблем с поставками российской нефти было вполне вероятно, что такая не очень хорошая стабильность может продолжиться и в 2020 году.

Большинство международных финансовых организаций и независимых экспертов, рейтинговых компаний прогнозировали на 2020 год весьма скромный рост ВВП Беларуси — 0,5—1,5% даже при отсутствии компенсации налогового маневра. Однако прогнозы не могли учесть проблемы с поставкой нефти и, соответственно, с экспортом продуктов нефтепереработки, которые составляют приблизительно четверть всего нашего экспорта. А ведь за счет него в нашу страну поступает валюта.

События января внесли коррективы во все прогнозы. В зависимости от того, насколько долго продлится ситуация, мы можем получить в экономике либо стагнацию — ее нулевое изменение, либо, скорее всего, снижение ВВП.

— Каковы варианты развития событий, на ваш взгляд?

— Безусловно, есть несколько вариантов развития событий, но сейчас никто не скажет, когда и чем закончится ситуация с поставками российской нефти. Отсутствие нефти, условно говоря, один месяц, полгода или весь год будет иметь совершенно разные последствия для экономики.

— Но мы же идем к тому, что очень скоро цены все равно будут мировыми…

— Действительно, по факту мы в результате окажемся с мировыми ценами, но, думаю, экономика к данной ситуации еще не очень готова. Есть и такая проблема, как перекрестное субсидирование цен на газ, и т.п. Даже международные финансовые организации, тот же МВФ, давно призывали от него избавиться. Разумеется, если отказываться от перекрестного субсидирования во время роста внешних цен на энергоносители, то ситуация отразится на населении болезненнее. Это легче делать, когда входящие цены не стремятся вверх. Тем не менее альтернативы нет.

— Периодическое изменение цен на автомобильное топливо на 1 копейку все равно не устраняет диспаритета цен на бензин и дизтопливо на внутреннем и внешнем рынках. На отечественном цены ниже и не отвечают экономической целесообразности…

— Здесь пересеклись экономическая и социально-политическая целесообразность. Полагаю, такая политика изменения цен на топливо продолжится. О том, что цены перестанут увеличивать на 1 копейку, речь не идет. Вопрос в следующем: как часто это будет происходить. Безусловно, рост цен на топливо экономически оправдан. Более того, до 2014 года мы спокойно жили с ценами на АИ-92, эквивалентными примерно доллару. Потом курс пошел вверх, но цена бензина долгое время была фиксированная и, соответственно, в валютном эквиваленте сильно подешевела.

Даже страны—экспортеры нефти, к которым уже можно отнести и США, обходятся без диспаритета цен. У них единая цена на внутреннем и внешних рынках. Там четко прослеживается, что при заметных колебаниях мировых цен на нефть меняются цены и на заправках (растут или падают). Изменение цен на топливо — это типичная ситуация для многих государств. Понятно, что в долгосрочной перспективе цены на автомобильное топливо на белорусских АЗС будут приближаться к мировым.

На мой взгляд, хорошо было бы адаптировать экономику и население к мировым ценам при любом исходе развития ситуации с Россией. Давайте предположим, что российская сторона пойдет навстречу Беларуси и не только продлит контракт, возобновит поставки нефти, но и откажется от премии, снизит цены на газ и т.п. Тут возникнет соблазн ничего не менять в белорусской экономике. Вот это и будет самым неблагоприятным развитием ситуации, потому что в таком случае мы сохраним свою уязвимость. Дело в том, что если Беларусь сейчас добьется скидок и льгот, то у России окажется рычаг давления. В любой момент она сможет выставить свои условия, претензии, настаивать на повышении цен и т.п. Даже при самом благоприятном сценарии необходимо предпринимать шаги по адаптации экономики и населения к мировым ценам и работать над схемой альтернативных поставок.

— Насколько быстро Беларуси удастся диверсифицировать поставки нефти и справиться с ситуацией?

— Большого прогресса в этом не наблюдается. Все возможно, но при наличии для других стран экономической целесообразности. В то же время с учетом транспортного плеча очевидно, что нефть из Казахстана или Азербайджана не будет дешевле российской, даже если она поступит по мировым ценам, с прежними премиями для поставщиков нефти и т.п. Хорошо иметь альтернативные каналы поставки, но, насколько я понимаю, они не возникают за неделю и даже за месяц. Это многомесячная, а то и многолетняя работа. Поэтому сложно надеяться, что на территории Беларуси в ближайшие месяцы в больших объемах появится альтернативная нефть.

— Есть ли угроза влияния внешних факторов на белорусский рубль в этом году?

— Сейчас модно упоминать про валютные войны США с Китаем, но между этими крупнейшими державами после многочисленных переговоров уже подписана первая часть торговой сделки. И самое главное — валютные войны не так уж сильно влияют на нашу экономику. Один из внешних факторов, существенных для нас, — это цены на минеральные удобрения, наличие или отсутствие экспортных контрактов на их поставку. Во всем остальном мы зависим либо от мировых цен на энергоносители, либо от отношений с Россией. И на этом пути частенько бывают препоны и барьеры. Получается, что в большей степени мы зависим от условий поставок в нашу страну российских нефти и газа, а также нашего экспорта в Россию. Вот, по сути, и все внешние факторы.

— Пару лет назад вы говорили, что следует ожидать укрепления доллара, что он сравняется с евро. Что-то пошло не так?

— Действительно, доллар сильно не укрепился, но, на самом деле, белорусской финансово-экономической сфере все равно, что в мире происходит с долларом. Представим ситуацию: доллар заметно подрастет к евро и российскому рублю. Что произойдет в Беларуси? Доллар подорожает, а евро и российский рубль подешевеют. Непосредственно на белорусской корзине валют это не скажется. Кстати, сегодня в наших экспортно-импортных операциях доля российского рубля больше, чем доля доллара. С этой точки зрения даже интереснее, что происходит именно с российским рублем.

На нашем внутреннем рынке курсы отдельных валют определяются колебаниями российского рубля к другим валютам. Это четко видно на примере 2018 и 2019 годов. В 2018-м российский рубль сильно упал. Доллар подорожал по отношению к нему на 15—18%. В результате в 2018 году евро и доллар выросли, российский рубль к белорусскому упал. На корзине это сказалось незначительно, она даже подешевела примерно на 2%. Таким образом, белорусский рубль укрепился. В 2019 году динамика российского рубля была прямо противоположной. По сути, он восстанавливал то, что потерял в 2018-м. Соответственно, российский рубль укрепился к доллару примерно на 15%. Сейчас он вернулся к уровню начала 2018 года. В результате по итогам 2019 года российский рубль подорожал, доллар и евро с начала 2019 года снизились, а корзина валют выросла на 2%. Таким образом, с белорусским рублем ничего особого не произошло.

— За счет каких сфер Беларусь могла бы «залатать» дыры нефтянки в госбюджете, пойдя на экономические реформы?

— Реформы нужны, а выбор сфер — это абсолютно пустое занятие. На самом деле, когда государство придумывает заработать на каких-то сферах, чаще всего это заканчивается, к сожалению, убытками. Мы надеялись заработать в сферах деревообработки, выпуска цемента, бумаги. В каждое из этих направлений были вложены миллиарды долларов...

Для нас непривычно, но весь развитый мир живет в рыночных условиях, и задача правительства — не инвестировать в ту или иную сферу, а создать благоприятный инвестиционный климат, чтобы в страну пришли инвесторы. Именно они, рискуя своими деньгами, будут развивать то, что считают целесообразным. Если вложения удачные, то инвестор зарабатывает деньги, платит налоги, создает рабочие места. Если неудачные, что естественно для экономики, то это потери инвестора, а не бюджета и налогоплательщиков. С трудом представляю, чтобы, например, американское правительство решало, что лучше развивать — транспорт на водородном топливе или на электробатареях. Там есть Илон Маск, который вкладывает в электротранспорт. Есть инвесторы, которые сделали вложения в продвижение водородного транспорта. Одни обанкротятся, другие заработают миллиарды. Задача правительства — не придумать перспективную сферу или отрасль, а создать такие условия, чтобы в страну пришли «илоны маски».

ФОТО из архива «Вестника Белнефтехима» и открытых источников