Цифровая «Белоруснефть» оставляет место живому общению

Новые технологии как шаг к усилению эффективности. Цифровизация процессов как дополнительный козырь в достижении целей. Путь компании от изучения передового опыта до собственных разработок. Эти и другие вопросы мы обсудили с заместителем главного инженера РУП «Производственное объединение «Белоруснефть» — начальником Управления цифровизации, кандидатом физико-математических наук Евгенией Коробейниковой.

— Евгения Васильевна, в 2012-м вы пришли работать в «Связьинформсервис» инженером-программистом. В 2024-м возглавили Управление цифровизации компании. Каким был путь от исполнителя до руководителя стратегией направления?

— На моем карьерном маршруте не было ничего необычного. Я всегда стараюсь качественно выполнять работу, переживаю за результат и стремлюсь получать внутреннее удовлетворение от сделанного. Хочется, чтобы труд приносил пользу.

Начинала с проекта внедрения ЕРП-системы на базе SAP, которая объединила все учетные системы предприятия. В такой работе используются не только IT — параллельно нужно изучить производственные процессы. Поэтому в рамках внедрения корпоративной ЕРП-системы мы с командой ознакомились с кадровым, бухгалтерским и налоговым учетами, финансами, материально-техническим обеспечением и сбытом. После меня назначили руководить проектом по внедрению «Цифрового месторождения». Для решения этих новых для меня производственных задач потребовалось изучить специфику. Затем мы работали над проектами по энергетике, бурению, охране труда. И когда проходишь весь этот путь, изучаешь многие процессы изнутри, то с каждым новым этапом складывается все более объемная картина производственного мира. Только тогда начинаешь понимать, как это можно объединить в единый IT-ландшафт, чтобы все работало максимально эффективно.

— Когда перешли на работу в Управление цифровизации, какие задачи перед вами ставило руководство? 

— Было поручено создать единую IT-инфраструктуру нашего предприятия и оптимизировать бизнес-процессы с использованием программного обеспечения, а также создать современный центр разработки ПО, чтобы мы могли самостоятельно производить высокотехнологичные и высококачественные программные продукты как для себя, так и для внешнего рынка. Также требовалось увеличить количество авторских проектов и перейти на собственные разработки.

— С чего начинали? На каком этапе сейчас?

— Первое, что мы сделали, — разделили сопровождение ПО и его разработку, а также создали круглосуточную диспетчерскую службу поддержки. Благодаря этому у работников «Белоруснефти» появилась возможность по всем вопросам, касающимся программного обеспечения, которое мы обслуживаем, консультироваться по внутреннему телефону или по корпоративной электронной почте.

Сейчас развиваем команду, ищем новых высококвалифицированных специалистов, стараемся повышать качество разработки современных технологий. Например, внедрили в этот процесс бизнес-анализ и проектное управление.

Если вкратце, то в 2021 году мы начали с цифровизации самых дорогих производственных процессов — это бурение, энергетика, добыча и геологоразведка, а сегодня ставим задачу построить единую цифровую «Белоруснефть».

— Как выглядит этот опыт в масштабах страны и ближнего зарубежья?

— «Белоруснефть» — безусловно, лидер в сфере цифровизации среди отечественных предприятий. В плане внедрения учетных систем наш опыт полезен другим. Если говорить о цифровизации производственных процессов, то нужно понимать, что «Белоруснефть» — единственная нефтяная компания в стране. Поэтому ее специфика не позволит другим использовать в полной мере наши наработки.

Если проводить параллели, например, с российскими нефтяными холдингами, то могу сказать, что даже в самой крупной компании проект «Цифровое месторождение» не внедрен в работу в таком масштабе и в таком объеме, как у нас. 

— Если вернуться к «Белоруснефти», то что внедрено в работу у нас?

— «Цифровое месторождение» и «Контроль требований охраны труда», а также первый этап проекта «Цифровая энергетика». В опытно-промышленной эксплуатации находится программный комплекс «Транспорт». Близка к этому система «Контур», которая позволит нам выполнять производственное планирование в бурении.

Многие проекты, рассчитанные на объекты нефтепродуктообеспечения, тоже уже выходят на этап внедрения. Например, «Цифровой актив предприятия», который мы разрабатываем совместно с «Нефтехимпроектом». Сейчас идет этап опытно-промышленной эксплуатации и тиражирования по всей стране.

— Какие из проектов давались сложнее всего?

— Как правило, самый сложный — это первый проект.

Когда я только пришла в «Белоруснефть», в команде для внедрения корпоративной системы управления предприятием на базе программного обеспечения SAP меня определили на работу с централизованной нормативно-справочной системой информации. В первый же рабочий день я попала на совещание с подрядчиком, где обсуждался перечень задач. Мне задали вопрос: «Вы сможете самостоятельно их выполнить?» На тот момент из трех слов, которые услышала, я знала только слово Java. Но теперь уверена, что любая технология в стрессовой ситуации изучается очень быстро. Было бы желание.

— Какой из проектов, на ваш взгляд, наиболее перспективный?

— На предприятии создан Совет по цифровизации, где обсуждают в том числе ожидаемый эффект от внедрения новых проектов. Мы коллегиально решаем, какие из них принесут экономическую выгоду, какие внедрять нецелесообразно. Поэтому, если мы уже взялись за проект, он однозначно перспективный. Лично мне дорог SAP, потому что он был первым, плюс при его внедрении я получила большой опыт, который до сих пор использую в работе. И, безусловно, горжусь проектом «Цифровое месторождение».

Самый солидный пример на современном этапе — программный комплекс «Транспорт», который сейчас находится в опытно-промышленной эксплуатации.

— В завершение интервью хотелось бы немного пофилософствовать. Как вы думаете, настанет ли время, когда на фоне тотальной цифровизации человек и человеческие отношения уйдут на второй план?

— Часто вспоминаю детство, когда после уроков мы с подружками ходили друг к другу в гости. Сейчас смотрю на своих детей — у них этого нет: они, как правило, общаются в чатах. В фильме «Крыша мира» на фразу молодого парня о том, что у него было две с половиной тысячи друзей, мужчина в возрасте отвечает: «Ничего себе! А у меня за всю жизнь было всего три друга, зато настоящих». Нельзя оцифровать дружбу, любовь, взаимопонимание, взаимовыручку, душевное тепло, милосердие, сострадание... Между людьми должно оставаться живое общение.

ФОТО Дмитрий Сапов