ЗЕЛЕНЫЕ ОТТЕНКИ, ИЛИ СТАДИЯ ЗАРОЖДЕНИЯ

Прошло чуть больше года после принятия Европейского зеленого курса (European Green Deal), направленного на борьбу с глобальным потеплением и загрязнением окружающей среды путем перехода от использования ископаемых к возобновляемым источникам энергии и сырья в странах Европейского союза. Главная цель Зеленого курса — климатическая нейтральность Европы к 2050 году. Как корректируют свои стратегии основные нефтегазовые игроки? С какими сложностями сталкивается практическая реализация новых типов проектов?

ЕВРОПЕЙСКИЕ СТРАТЕГИИ

Эти вопросы были рассмотрены на международной конференции Petroleum Ukraine, которая прошла в рамках ONLINE MARATHON'2020, организованного «Консалтинговой группой «А-95» (Киев, Украина). Руководитель отдела многопрофильной консалтинговой и инжиниринговой компании Bilfinger Tebodin (Гаага, Нидерланды) Оксана Роман отметила, что за 2020 год в рамках европейской инициативы принято более десятка стратегических документов, так или иначе касающихся нефтегазовой отрасли. Среди них — «Европейская промышленная стратегия» и «Европейская водородная стратегия».

— В рамках Европейского зеленого курса мы подготовили несколько кейсов о специфике реализации новых типов проектов. Тема емкая и несколько противоречивая. Одни возлагают на нее много надежд, другие, наоборот, надеются, что зеленое развитие окажется небыстрым и нефтегазовые компании смогут долго находиться в своем нынешнем состоянии, — сообщила Оксана Роман. — Изначально наша компания специализировалась на бизнесе, связанном с нефтью и газом, и сегодня нефтегазовые компании традиционно являются одними из ключевых наших клиентов. Мы сопровождаем инвестиционные проекты на протяжении всего жизненного цикла и участвуем во многих из тех, что разворачиваются в Северо-Западной и Центрально-Восточной Европе. Мы видим специфику их реализации.

Итак, в 2020 году страны ЕС договорились об инвестировании в чистые технологии, внедрении более экологичных видов личного и общественного транспорта, а также о повышении энергоэффективности зданий. В целом — о работе над улучшением мировых экологических стандартов. Был представлен план действий по реализации глобальных целей митигации климатических изменений.

Европейская промышленная стратегия имеет следующие цели: зеленый и цифровой переходы, а также конкурентоспособность и энергонезависимость Европы на мировой арене.

Основная задача «Европейской водородной стратегии» — это построение цепи поставок водорода, стимулирование производства чистого (зеленого) водорода для дальнейшего использования в качестве сырья, топлива, энергоносителя или способа сохранения электроэнергии. Стратегия направлена на снижение выбросов парниковых газов в промышленности, энергетике, строительстве и на транспорте.

«Европейская водородная стратегия» предусматривает строительство к 2030 году производственных мощностей для выработки зеленого водорода. При этом уточняется, что мощность в объеме 40 ГВт планируется создать в ЕС и дополнительно 40 ГВт — в других странах с особым фокусированием на Северную Африку и Украину.

Кстати, Украина выбрана благодаря развернутой газовой структуре для транспортировки и хранения водорода, а также наличию более дешевой рабочей силы по сравнению со странами ЕС. По словам эксперта, в Украине видят потенциал для производства водорода на основе ветряной и солнечной энергетики как для внутреннего потребления, так и для масштабного экспорта, и уже в 2020 году здесь разворачивались пилотные проекты.

— Мы наблюдаем, как с 2018 года примерно более чем в семь раз увеличились мощности по производству возобновляемой энергии. Это солнечные и ветряные парки. Также возможна доработка технологий использования водорода для производства зеленого аммиака и метанола, — уточнила Оксана Роман. — По нашим наблюдениям, у рынка зеленого аммиака есть предпосылки для коммерческой жизнеспособности в ближайшей или среднесрочной перспективе, а рынок метанола, по нашим данным, еще не имеет достаточной ликвидности. Это не близкая перспектива. Тема сложная — она имеет много факторов и зависит от рынка карбона диоксида.

Что нужно для реализации Европейского зеленого курса? По мнению аналитика, необходимы законодательная база и финансовая поддержка. Что уже сделано? В 2020 году сформирован пакет документов, масштабируемых по странам ЕС. Разумеется, каждая страна имеет свою национальную специфику. Но европейский курс обозначил общие рамки. Анонсируется большая финансовая поддержка. Инновационный фонд выделит 10 млрд евро в ближайшие 10 лет на поддержку коммерческой реализации инновационных проектов, нацеленных на масштабирование технологий и решений для декарбонизации Европы, ее промышленного, энергетического секторов.

Также в 2020 году был представлен Европейский фонд справедливого перехода, нацеленный на поддержку стран ЕС с более низкими доходами в целях содействия экономической диверсификации исследований, инноваций для преобразования существующих производственных мощностей. Этот фонд имеет финансовую базу в размере 40 млрд евро.

Кроме того, Европейский инвестиционный банк объявил о программе Climate action. В ее рамках запланирована финансовая поддержка в размере до 1 трлн евро на ближайшие 10 лет.

Как отметила эксперт, восьмая рамочная программа Европейского союза по развитию научных исследований и технологий «Горизонт-2020» в 2020 году объявила о своем последнем сегменте. В рамках программы на ближайшие четыре года выделяется 1 млрд евро для поддержки исследовательских и инновационных проектов, нацеленных на преодоление климатического кризиса, защиту уникальных экосистем и биоразнообразия, а также на восстановление Европы после кризиса, вызванного пандемией Covid-19. Это всего лишь часть финансирования, которое предполагается направить на поддержку Европейского зеленого курса.

СТРАТЕГИИ НЕФТЕГАЗОВЫХ КОМПАНИЙ

Что означает Зеленый курс для нефтегазового сектора?

Как отмечает аналитик, многие финансовые институты и банки объявили, что начиная с 2020—2021 годов полностью прекращают инвестирование проектов, связанных с использованием углеводородного топлива. Это означает, что не будут финансироваться добыча нефти и газа, нефтегазововая инфраструктура, производство электроэнергии, приводящее к выбросу более 250 г углекислого газа на киловатт получаемой электроэнергии, а также производство тепла на основе ископаемых топлив. Повлечет ли это «смерть» инвестиционных проектов в нефтегазовом секторе? Эксперт считает, едва ли. Если при планировании строительства нефтегазовой инфраструктуры в инвестиционном плане предусмотрена установка по улавливанию и утилизации углекислого газа, то, очевидно, финансовую поддержку окажут. Ее не смогут получить те проекты, которые приводят к существенному объему выбросов углекислого газа.

— Нефтегазовый сектор сегодня находится в противоречивом состоянии. Мы видели увеличение потребления за счет роста экономики и населения. В то же время в некоторых частях мира нефть и газ еще играют критическую роль в обеспечении поставок энергоносителей. И при этом существует необходимость сокращения выбросов. Прессинг усиливается, — отметила Оксана Роман. — Мы наблюдаем за стратегией нефтегазовых компаний. Они действительно находятся в сложном положении и в большей или меньшей степени вынуждены трансформироваться под влиянием общего европейского и мирового курса.

Как уточнила эксперт, в этой ситуации нефтегазовые компании ищут баланс между необходимостью краткосрочных доходов, ведением бизнеса и возможностью долгосрочной деятельности. Участники рынка вынуждены пересматривать стратегии, трансформировать бизнес-модели, проводить переоценку инвестиционных проектов. Были названы яркие примеры 2020 года. Shell — лидер нефтегазового сектора, объявив о своем намерении стать энергетической компанией № 1 в мире, диверсифицирует портфолио, прощается с частью нефтегазовых активов, вкладывает инвестиции в инновационные технологии, возобновляемую энергетику. Норвежская государственная транснациональная энергетическая компания Equinor ASA (ранее Statoil и StatoilHydro) тоже проводит диверсификацию. Понятно, что ренейминг сделан ради отказа от использования в названии слова «oil».

Яркий тренд — переход на корпоративную зеленую энергетику, т.е. установление солнечных панелей, например, для обслуживания текущей деятельности.

— Что касается проектов, в которых мы участвуем, то существуют запросы от нефтеперерабатывающих компаний на установку солнечных панелей и мощностей по производству водорода на базе европейских НПЗ. Более того, тренд состоит в том, что из плоскости обсуждения, пилотных проектов осуществляется реальный переход к бизнес-кейсам. Начинается реализация, верификация инвестиционных проектов. По поводу инвестирования могу отметить, что мы наблюдаем вложение средств не в активы, а в технологии, операционную эффективность, — сообщила аналитик.

Очевидный тренд — применение технологий улавливания и использования CO₂. По словам Оксаны Роман, реализовать самостоятельно такого рода проекты сложно, потому что они масштабны, дороги и рассчитаны не только на секторальное участие игроков. Такие проекты осуществляют при большой поддержке государства, Европейской комиссии и, как правило, в индустриальных кластерах. Получается, технологии существуют, но слишком дороги для локального использования.

Еще один тренд — перепрофилирование газовой инфраструктуры, в частности, под использование водорода. Например, в Украине такой проект реализует Региональная газовая компания (РГК).

По словам Оксаны Роман, если рассмотреть капитальные затраты крупных компаний на новые проекты, помимо поставок нефти и газа, то солнечная энергетика, морской ветер, ветряные парки, технологии улавливания и утилизации карбона являются лидирующими. При этом все больше возрастают объемы инвестиций в возобновляемые источники энергии, связанные с водородом.

ЗЕЛЕНЫЙ ВОДОРОД

Почему такие надежды возлагаются на водород?

Прежде всего, потому что производство водорода происходит на основе избыточно произведенной электроэнергии с условно нулевой себестоимостью, т.е. с помощью технологии электролиза. Что это такое? Вода под действием электричества разлагается на водород и кислород. За счет того, что это происходит на основе избыточной электроэнергии, «мы имеем условно нулевую себестоимость с виртуально нулевыми выбросами». Речь идет об использовании возобновляемого источника энергии и применении водорода в качестве конечного продукта, например топлива для заправки авто, а также в качестве сырья для дальнейшего производства продукции нефтехимии. Поэтому водороду уделяется столько внимания.

Эксперт подчеркнула, что сегодня производство зеленого водорода дорого, проекты требуют больших финансовых вливаний. В то же время уже имеется подтверждение, что технологии, оборудование и прочее дешевеют, то есть CapEx (сокращ. от англ. capital expenditure — капитальные расходы) на электролизеры, OpEx (сокращ. от англ. operational expenditure — операционные расходы). Однако остается глобальная проблема — коммерческая жизнеспособность хранения и транспортировки водорода. Она еще не решена. Поэтому водород сегодня производится в индустриальных кластерах или на месте потребления. Транспортировать и хранить его дорого.

— Мы заканчиваем реализацию инновационного проекта для одного из клиентов в Центральной Европе, — уточнила Оксана Роман. — И столкнулись, например, с таким нюансом. Если 100-мегаваттное производство водорода условно оценивается в 100 млн евро, то 12-часовое хранение, т.е. капитальные инвестиции для объема хранения на 12 часов составляют примерно 60 млн евро. Эта особенность подлежит дальнейшему исследованию.

Эксперт назвала еще несколько примеров. Польская нефтегазовая компания (PGNiG) реализует совместно с Toyota Motor Poland проект по пилотному запуску экспериментальной водородной автозаправочной станции в Польше. Другой проект, InGrid, посвящен исследованию возможности хранения и транспортировки водорода с использованием газовых трубопроводов. В рамках программы InGrid исследуется возможность прокачки от 1% до 23%. Бюджет программы, рассчитанной на четыре года, составляет примерно 6,8 млн евро. Еще один проект реализуется в Германии. Он основан на секторальном сотрудничестве. В проекте участвуют, в частности, нефтеперерабатывающий и цементный заводы, несколько энергетических компаний. Цель проекта — построить водородную экономику в промышленных масштабах. Бюджет этого проекта — примерно 89 млн евро.

ОСОБЕННОСТИ ВОПЛОЩЕНИЯ

Как отметила аналитик, в целом среди важных особенностей реализации проектов зеленого водорода необходимо учитывать, что разработка инвестиционного сценария происходит в условиях высокой степени неопределенности, ведь нет ни рыночных индикаторов, ни устоявшихся практик. Это усложняет поиск квалифицированных партнеров и источников информации для верификации инвестсценария. Поскольку такие проекты требуют значительные начальные инвестиции, очевидная тенденция — объединение нескольких игроков рынка зеленого водорода для реализации такого рода замыслов. Точно так же в тренде совместное финансирование проектов несколькими финансовыми организациями. Например, в реализации могут участвовать мировой банк и местный инвестиционный фонд. Соответственно, перед компанией, разрабатывающей или реализующей проект, стоит необходимость создания финансовой модели с учетом комплекса факторов, обусловленных наличием сразу нескольких финансовых организаций, имеющих свои требования, индикативы и т.п. Необходимо также учитывать специфику страны, в частности экологическую, экономическую и социальную. Во многих государствах финансовые организации требуют рассчитывать эффект снижения выброса CO₂. Таким проектам, как правило, нужна серьезная господдержка, поскольку они нестандартные, инновационные и не всегда вписываются в рамки существующего законодательства.

По словам Оксаны Роман, закупка оборудования для инновационных зеленых проектов тоже имеет специфику. Например, производство и доставка электролизера может занимать до 18 месяцев, и это у тех, кто оказался первым в очереди у конкретного производителя. Соответственно, необходимо учитывать, что срок реализации такого проекта может составлять 4—5 лет. Еще нюанс — необходимость поиска квалифицированных партнеров, международных экспертов, которые уже имеют опыт реализации таких проектов. Это только на первый взгляд кажется, что ни у кого нет опыта. На самом деле в Северо-Западной Европе уже есть специалисты, осуществляющие подобного рода проекты и обладающие бизнес-кейсами.

С учетом всех факторов сегодня цена на зеленый водород как минимум в несколько раз выше стоимости водорода, произведенного из природного газа классическим способом. Поэтому специфика таких проектов в странах ЕС состоит еще и в том, что необходимо заранее привлекать покупателя, так называемого оффтейкера, которому либо государство, либо Еврокомиссия, либо финансовая организация компенсируют разницу стоимости конечного продукта.

— Глядя на динамику развития событий, поддержки и финансирования концепции Европейского зеленого курса, мы понимаем: существует вероятность, что в неопределенной перспективе параллельно с нефтегазовой промышленностью будет развиваться водородная, которая, очевидно, станет вытеснять нефтегазовый сектор. Однако сейчас невозможно посчитать эту скорость. Мы не можем сказать, когда это произойдет, — резюмировала эксперт. — Мы все хотим дышать чистым воздухом, кормить наших детей качественной пищей, поэтому не только нефтегазовый сектор, но и многие другие отрасли находятся в таком состоянии, когда очевидна необходимость перемен. При этом важно понимать, куда двигаться дальше, какие меры принимать, как строить свои инвестиционные планы, на что рассчитывать. Поэтому главный вывод — это адаптация, гибкость финансовой модели и бизнес-модели, но при этом принимаемые решения должны быть взвешенными.

ФОТО открытые источники