Парфюмер Влад Рекунов — человек-бренд

Влад Рекунов — парфюмер, автор культурного арома-символа Беларуси PaVetra, директор белорусской Ассоциации производителей парфюмерии и косметики. Специализируется на создании персональных ароматов — для людей, предприятий, проектов, выставок, шоу. На «ты» — с парфюмерным искусством. С химией — на «вы».

— Влад, я правильно посчитала, что в этом году вы можете отмечать 25-летие со дня работы в парфюмерном деле?

— Да, первый договор, по которому я начал работать с парфюмерией, датирован октябрем 2000 года. Самостоятельное составление ароматов пришло позднее. 25 лет назад, разобравшись, что парфюмерия — не это косметика, я (выпускник Белорусского национального технологического университета) попробовал себя в оптовых продажах. Почувствовал вкус. Но со временем захотелось деловых перемен, несмотря на то, что предприятие оставалось результативным.

Как раз в этот период мне повезло познакомиться с Софией Гройсман — лауреатом награды «Живая легенда парфюмерии». София, наша землячка, родилась в Любче под Новогрудком, а в Нью-Йорк в свое время уехала изучать искусство парфюмерии, да так и осталась в США. София создала немало бестселлеров, в том числе тот самый Tresor Lancôme, Paris Yves Saint Laurent. Она, несмотря на то, что сейчас уже отошла от дел, по-прежнему остается непререкаемым авторитетом в мире профессиональных парфюмеров.

Софию Гройсман считаю своим Учителем. Однажды она рассказала о том, что хотела бы создать аромат, посвященный родине и детству, под рабочим названием «Белая Русь». Попросила отредактировать формулу с учетом современных реалий. В итоге мы назвали этот запах PaVetra. В 2013 году, когда София Гройсман впервые после долгого перерыва приехала в Беларусь, мы вместе провели презентацию аромата нашей страны.

— Как родители отнеслись к такой резкой смене сферы деятельности? 

— Конечно, с сомнениями. Хотя на тот момент я был не мальчик — 25 лет, да и сам уже воспитывал ребенка (первого из шестерых). Мне говорили, что увлечение парфюмерным делом ненадолго, что побалуюсь и успокоюсь. Время показало, насколько все ошибались. Я не только остался в профессии, но и претворил множество полезных проектов в жизнь.

Рекунов — уже бренд, вызывающий доверие, востребованный в стране и за ее пределами. Но я не тщеславен. То, что я делаю, людям нравится — этого достаточно. Люблю, когда заказчики ко мне возвращаются снова и снова, когда рекомендуют мои ароматы близким, друзьям, коллегам, и те приезжают со словами: «А можно и мне такой же парфюм, как у Марьиванны?» Приятно, когда в Колодищи, где расположена моя мастерская, звонят из-за рубежа и предлагают сотрудничество.

В такие минуты за фамилию не стыдно перед дедом, который в войну прошел до рейхстага. И я рад, что дети мной гордятся. 

— До того, как стать парфюмером, какой аромат предпочитали?

— Для себя? Да любой, какой дарили. А если говорить о любимых запахах в целом, то многие признаются, что, даже став взрослыми, помнят мамины духи. У меня осталась любовь к ориентальным — гурманским, как мы их называем, — ароматам. Это направление мое любимое в парфюмерии. Например, Angel от Thierry Mugler. Женщина, которая им пользуется, становится сладкой, как карамель, как конфета, которую хочется съесть, и ради этого ты на многое готов. До сих пор, если где-то почувствую этот запах, невольно в его сторону тянусь. Скажу вам больше. Часто провожу мастер-классы, презентации и уже давно понял, что девять мужчин из десяти помнят запах своей первой женщины.

Обонятельная память самая долгая. Мы невольно запоминаем запахи значимых событий, ярких фрагментов жизни и оставляем их в подсознании. В литературе описан случай, когда ребенок обжигает ладошки о дверцы духовки, где бабушка печет пирожки с корицей. Став взрослым, он терпеть не может даже намека на запах корицы, хотя про небольшое ЧП из детства давно позабыл.

— Первый самостоятельно созданный парфюм кому достался?

— Слава Богу, никому. Он испарился где-то в недрах БГТУ, с которым мы сотрудничали.

Составление композиции — процесс довольно сложный. Обывателю кажется, что достаточно взять схему соединения компонентов и смешать их в одной склянке. На начальном этапе многие так и поступают. И… получают произвольный микс масел. Ведь рецептов настоящей парфюмерии в свободном доступе не существует — у каждого бренда, у каждого мастера они свои. С таким же успехом я могу объявить себя шеф-поваром ресторана: я же знаю, что такое лук, картофель, мясо, да и сковородкой пользоваться умею. Но это не значит, что, не имея профессиональных навыков, смогу приготовить гурманское блюдо.

Первый парфюм делался наугад. Да, у него был какой-то запах, но не тот, за который кто-то захотел бы платить. Это был пробный вариант для понимания того, как вообще создается парфюмерия.

В химии — а создание парфюма — это чистая химия — существует много ингредиентов, например кристаллообразных, как соль, или пастообразных, которые перед использованием надо растворить в спирте, подогревая эту композицию, и затем профильтровать получившееся. Каждый шаг в этих процессах должен быть четко выверенным и прописанным: в какой пропорции и концентрации смешивать, при какой температуре и сколько прогревать, какое количество и какого именно раствора добавлять в конечную композицию. Эта кропотливая работа находится за пределами ароматной эстетики, но без специфических знаний, опыта и чувства запахов в парфюмерном искусстве делать нечего. 

Многие ошибочно полагают, что ароматы создаются из натуральных эфирных масел. Но на самом деле компонентов растительного и животного происхождения не так много. В природе, например, нет озонового эфирного масла или масла сирени, ландыша, молока… Большинство компонентов, которые используют парфюмеры, синтезированные, полученные руками человека из чего-то. Есть еще афродизиаки — мед, цитрусы, специи, мидии. Но с ними надо быть осторожными. Вот тоже синтезированные концентраты ароматов каучука, кожи. Их редко используют в композиции, и то в микродозах, но именно они добавляют аромату глубину и страсть.

— Какой компонент у вас самый ходовой?

— Спирт. В нашем деле без хорошего качественного спирта никуда, именно на его основе создаются запахи. У меня есть спецразрешение на приобретение спирта, и я ценю такое доверие со стороны государства. 

А вообще в парфюмерии существует безумное множество компонентов. Какие-то устаревают и выходят из моды, новые появляются, что-то потом возвращается… Прелесть парфюмерной продукции, особенно концентратов, в том, что это очень емкий продукт — из содержимого маленькой баночки может получиться десять полноразмерных флаконов, и, как правило, долгоиграющий при правильном хранении не портится годами. Поэтому у меня есть возможность брать тот компонент, который нужен, из собственных запасов.

— Ваш парфюм есть в коллекциях Патрисии Каас, Мирей Матье, Эдгара Запашного и даже глав государств. Как происходит процесс дарения таким персонам? 

— Это требует подготовки. С одной стороны, надо создать совершенный эксклюзив для определенного человека, с другой — понять, как сможешь ему это передать.

Песни Мирей Матье я слушал в детстве на грампластинках, причем даже не на виниловых — черных, а на гибких прозрачных, которые в 1980-х вкладывали в журнал «Кругозор». Тогда я и представить не мог, что однажды окажусь с ней в одной комнате и преподнесу свой авторский парфюм. Всегда уважал творчество Патрисии Каас и счел за честь вручить ей тонкий аромат, который изготовил специально для нее. Филипп Киркоров в 2015 году открывал в Минске магазин Phill4you, а я работал в мастерской по соседству. Узнав о готовящейся презентации, предложил разработать для него аромат, который мы потом запечатали в небольшие флаконы и вручали от имени Киркорова VIP-гостям. 

Конечно, к таким персонам я захожу не «с улицы». Сегодня среди моих знакомых есть люди, которые общаются или работают со звездами, и я могу себе позволить попросить меня с кем-то познакомить. Кто-то может подумать, что это хороший рекламный ход. Но для меня это, скорее, еще одна взятая вершина. Горжусь тем, что мое искусство ценится среди искушенных.

— То есть вы можете создавать уникальный аромат для конкретного человека?

— Более того, мне нравится разрабатывать именно уникальные, а не универсальные продукты. Ведь у каждого свой образ, свой цвет волос, свой стиль одежды, свой голос, знак зодиака. И зачем всем предлагать одну и ту же, условно говоря, шубу, если она априори не может всем подойти. А парфюмерия — штука личная и даже интимная. То, что нравится одному, не приемлет другой. Это к вопросу в том числе об обонятельной памяти, о которой мы говорили. 

Харизматичному, яркому человеку сделаю аромат более хлесткий и заявляющий о себе, мягкому, душевному — что-то теплое и обволакивающее. Конечно, я имею право на ошибку. Но чаще всего интуиция ведет правильным путем. У меня есть парфюмерный бар, с которым работаю на выездных мастер-классах или семинарах. С его помощью прямо на месте создаю запахи для участников — до этого мне достаточно буквально минуту поговорить с человеком, почувствовать его темперамент и запрос. Иногда я не знаю, о чем спрошу. Помогает возможность «протестировать» человека на предмет запахов. В парфюмерном баре есть разные компоненты. Шипровый — запах мха, зеленого сырого леса, влажности. Это для людей с низким голосом, неторопливых флегматиков, «с весом» в обществе и просто «с весом». А запах свежевысушенного сена напоминает о летнем солнечном дне — это ванильное направление для легких, жизнерадостных людей. Есть парфюмерный каннабис... Когда беседую с человеком, то для себя отмечаю его реакцию на тот или иной запах и понимаю, что ему нравится. 

Даже имя — это уже информационный посыл. Для представителей знаков зодиака я разработал коллекцию из 24 ароматов — по 12 для женщин и мужчин. По таким же принципам индивидуального подбора создаю ароматы для различных предприятий. Парфюмерия в таких случаях может стать и корпоративным подарком, и элементом программы лояльности.

— Расскажите о творческих экспериментах — парфюмерном танце, который вам доводилось ставить, о выставке «Запахи и жизнь», о 150-литровом флаконе, вошедшем в Книгу рекордов Гиннесса…

— Самый большой в мире флакон с духами мы создали в сотрудничестве с дрессировщиками хищников братьями Запашными для их проекта. Стояла задача передать запах детства, цирка, волшебства. Я использовал концентрированный мускус, добавил нотки ежевики, клубники, фиалки, ванили, сладкой ваты — всего около 70 компонентов, по просьбе Эдгарда Запашного внес запах попкорна. После презентации в Минске парфюм отправился в Большой Московский государственный цирк.

Выставка «Запахи жизни» была коллаборацей с одним из белорусских парфюмерных брендов. Говорят, это мероприятие задало новое направление в арт-индустрии нашей страны. Никогда прежде на выставках не совмещались картина, звук и аромат. Ключевой задачей для зрителя было идентифицировать аромат, представленный на той или иной картине, а для меня — придумать, как «удержать» аромат на весь период работы экспозиций, чтобы не приходилось его обновлять. До этого была еще одна выставка, тоже концептуальная — «Ароматная история цивилизации». Мы показали, как развивалась парфюмерия последние примерно пять тысяч лет.  

Парфюмерный танец я ставил по просьбе старшего сына. Он хореограф, сейчас в Китае. А тогда мы придумали, как технически, но без специального оборудования сделать так, чтобы во время танцевального номера зрители в зале чувствовали сменяющиеся волны парфюма, соответствующие действию на сцене.  

У меня постоянно витают какие-то парфюмерные проекты на грани исполнимого. Забавно интегрировать парфюмерию в различные сферы жизни.

— Если у вас получилось отследить творческий путь парфюмерии за пять тысяч лет, то наверняка можете рассказать, по какому принципу ароматы делятся на модные и немодные? Что в моде сейчас?

— Над ответом на эти вопросы бьются маркетологи, владельцы брендов, инвесторы во всем мире. Рынок парфюмерии безумно огромный, при этом он постоянно растет. Спросом пользуются как очень дорогие ароматы, что не всегда объяснимо в силу их специфичности, так и попроще. Недавно я услышал, что появился очередной новый парфюмерный бренд, у которого уже готовы два десятка ароматов по цене около 200 условных единиц за флакон. Значит, уже есть и целевая аудитория, и проекты по продвижению, и уверенность в собственных силах. 

Навязать тот или иной запах сложно, но можно аккуратно продвигать парфюмерные оттенки, которые и влияют на тренды. Одно время было модно черно-перцевое направление — это, например, Sauvage от Dior, Terre d'Hermes от Hermes, Crystal Noir от Versace. Сейчас на волне Ford популярным считается вишневое направление, а также арабские удовые шлейфы. 

Химики великолепно действуют в своей отрасли, предоставляя нам, парфюмерам, возможность работать с новыми компонентами. Открывают, например, черный перец akigalawood, и он не такой откровенный, как тот, к которому мы привыкли, округлый, мягкий. После него все предыдущие перцы переходят в разряд прошлого века. Так возникает новая мода.

— Обычно в компаниях представителей разных профессий о чем-то просят: журналиста — рассказать интересную историю, врача — по-быстрому проконсультировать, айтишника — глянуть компьютер… О чем друзья-знакомые просят парфюмера?

— Самый распространенный вопрос — как правильно носить и выбирать запахи. Мой ответ: наносить подальше от органов обоняния, то есть не на шею и не на волосы, а лучше на одежду и без фанатизма, а выбирать надо в зависимости от своих предпочтений и случая, который предстоит: работа — один запах, концерт — другой, деловая встреча — третий, поход в ресторан — четвертый…

Еще рассказываю о том, что, нюхая во время арома-тестов кофе, мы запускаем в нос еще одну порцию аромамолекул. Парфюмеры никогда таким способом не пользуются. Если устало обоняние, сделайте пару глотков воды или выйдите на минуту на свежий воздух.

Многие знакомые интересуются составом аромата, подлинностью приобретенного парфюма.

Меня такие вопросы не раздражают. Я люблю свое дело, и у меня миссия — нести в народ культуру, связанную с ароматами. А опыт позволяет мне сделать подобные вопросы-ответы долгими ровно настолько, насколько мне это комфортно.

— Не могу не спросить про книгу «Парфюмер» Патрика Зюскинда. Насколько она достоверна в деталях?

— Мне даже доводилось делать выступления по ней. Знаете, очень приятно, что нашелся автор, который обратился к этой идее. Несмотря на то, что через все повествование красной нитью проходит путь маниакальной личности, я бы это рассматривал как вторичный уровень. На мой взгляд, в книге показано, насколько сильно парфюмерия, ароматы, запахи могут влиять на происходящее вокруг нас.

Что касается технологий, то в книге описаны уже устаревшие, но, безусловно, рабочие способы получения эфирных масел. Анфлераж — лепестки цветов, собранные в определенное время, раскладывали на жировой слой, дожидались, когда эфирные масла уйдут в жир, убирали старые и накладывали новый слой лепестков. Это было безумно трудоемко и долго. Одну вытяжку можно было по полгода ждать. Сегодня, конечно, никто так не делает. Опять же спасибо химии!

Потом в книге показано, как Жан-Батист Гренуй собирал запахи людей. Сомневаюсь, что технически это возможно — это, скорее, литературный прием. Главный герой хотел создать идеальный запах, из-за которого его все без исключения будут любить. Про моду на ароматы и их личное восприятие разными людьми мы тоже с вами уже говорили.

Для меня главная идея «Парфюмера» заключается в том, насколько мы жаждем любви, насколько мечтаем быть любимыми, пусть даже незнакомыми нам людьми, и что готовы для этого делать. Автор книги в конце подводит нас к тому, что такое безудержное желание без умения испытывать ответные чувства пагубно.

— И в завершение назовите, пожалуйста, топ-5 ваших любимых ароматов.

— Я получил чудесный дар богов — умение создавать ароматы. Много лет пользуюсь только своей парфюмерией, равно как и мои родственники и знакомые. Поэтому называть запахи других брендов любимыми по сравнению с моими не хотелось бы. Единственное, что могу сказать: с огромным уважением и любовью отношусь к запахам, созданным Софией Гройсман. Ей, между прочим, принадлежат четыре аромата, в том числе White Linen от Estee Lauder, из 25, представленных в Зале парфюмерной славы Американской парфюмерной ассоциации (FiFi).

Мне импонируют запахи прошлого — Magie Noire, J'ai Ose, Opium…

ФОТО Елизавета Лукашун